Цикл "О Русь моя "

​

 

 ЗЕМЛЯ ОТЦОВ

Прикажи умереть -

И я вскину в готовности голову,

Дай лишь мне досмотреть,

Как Господь наш поделит всем поровну.

 

Тот ненайденный клад

Непридуманной сказочной жизни,

Где, не мят и не клят,

Я живу в возрожденной Отчизне.

 

Там синеют снега,

Хорошеют резьбою деревни,

Там, блажен, наугад

Я бреду по прекрасной и древней

 

Среднерусской равнине,

Что в окладе мещерских лесов

Испокон и доныне

Почтена за основу основ.

 

Пусть узорные церкви

Собирают воскресший народ.

Да вовек не померкнет

Над тобой голубой небосвод!

 

И тогда, не простясь,

Просиявши счастливым лицом,

Я верну свою часть

Ради сказки с хорошим концом.

 

 

***

В селе Коломенском – нарядная трава,
В апрельской синеве сияют главки храмов
Бьет колокол, внимают дерева,
Линяют титлы в грамоте охранной.

В селе Коломенском мы у себя, мы дома.
Здесь русская живая старина,
Как даль красна, как хлеба кус знакома,
Трудами праотцев она утверждена.

В селе Коломенском, где церковь Вознесенья
Хранит от вандалов московский окоём,
Не мелочась, отбросивши сомненья
Мы правды ради дышим и живем.

Живем, как сироты, случайным подаяньем,
В печали, в радости - всегда к виску виском.
Господь лишь знает, может, не случайно
Приветил ангел нас улыбчивым лицом.

​

​

​

***

Немного-немало, две тысячи лет,
Дороги устало горюнятся в след.

Щитами блистая в закатную грусть,
В поход выступала былинная Русь.

Звенели мечи, кровенела трава,
Пылали в ночи города, что дрова.

Слезой предрекая ворогам бесславье,
Молились со стен крепостных Ярославны.

В труды и остроги загнавши народ,
Шагал по дороге коломенской Петр.

Под этим же небом, по вешней земле
Катились телеги цыган на заре.

С неволей сроднясь, отреченьем заженны,
По трактам тряслись декабристкие жены.

Причувствуя время пожарищ близких,
Несли свое бремя в Сибирь нигилисты.

Рыдали гармошки, окопы да схватки…
Кручинились дали глазами солдатки.

Серели дожди сукном башлыков.
Ступали вожди по грязи большаков…

И нам не забыть тех, кто вторя отваге,
Решил загубить свою жизнь в Дубравлаге.

​

​

​

    ВЕЛИКОЙ КНЯЖНЕ
         Анастасии Романовой посвящается

Опять мой флюгер повернул на север,
Где Ладога синеется в лесах,
И ленинградских улиц серый веер
Скрывает прошлого дела и словеса.

Знамен суворовских обтрепанные канты,
Салонов утопический бальзам
Соседствуют там с тоненькой инфантой,
Чей детский лик стоит в моих глазах.
   
Ее с утра рисуют гобелены
То грустной, то восторженно-парящей,
Вот на ночь молится она, склонив колено.
Вот слышен смех ее в весенней чаще.

Перед дворцом - Невы свинцовой воды,
По залам - изразцовый жар голландок,
За Петропавловкой - кровавые разводы
И гул глухой проснувшегося ада.


Княжна, шалунья, мотылек дворцовый,
Не замирай, не прерывай круженья,
Резвись, печалься, куксись, пританцовывай
И избежи холопьего глумленья!

Но всем Васильостровским линиям
Не зачеркнуть той жуткой были.
Ты пребываешь самой дивной лилией,
Что по Фонтанке жертвенно проплыли.

 

​

​

​

***

Неведомое манит и томит,

Прошедшее печалью умиляет

И только в настоящем не стихает

Немолчный гул вселенских битв.

 

Разглядывая купол с позолотой,

Припоминая тайные грехи,

Становятся задумчиво тихи

Вчерашние рубаки-донкихоты.

 

Их усмиряют тесные оглобли, -

Морщин, мигрени, несваренья,

Блудливые на сторону хожденья

И праздный трёп под пиво с воблой.

 

Устав от суеты пустопорожней,

Осознавая помыслов никчёмность,

Глядят на жизнь уныло-обреченно

На встречу Боженьке ступая осторожно.

 

 

 

***

И опять отдает живодёрней

Полоумных годин маята…

Снова делят одежды Христа

Горлохваты и  жадная дворня.

 

У святыни  глазницы пустые…

Палачи обрядились в рубахи

И проворно приладили к плахе

Сиротинку немую, чье имя – Россия.

 

Над Державой, сведенной к остаткам

Незатоптанных русских полян,

Взгромоздили срамной балаган,

Чтоб угасли в сердцах состраданья  лампадки.

​

​