Поэтический цикл "Любовь из-за решетки".  Часть 2.

 

Из письма от 3 декабря 1970 г. Озерное.

Рит, наконец-то выпустили меня… Морозец, солнце, снег, сосны невдалеке, – хорошо-то   как! Чувствую: не только я им рад, но и они мне. Совсем не хочется укорять тебя за неоправданно долгое молчание. Забыть и наплевать! Мне бы сейчас зацеловать, закружить, и махнуть с тобой, моя боярыня, в сказочную заснеженную Солотчу.

Перед глазами – сияние такого же зимнего дня. Ты провожаешь меня на самолет в Быково. Случайно сели не на ту электричку; спохватившись, дожидаемся следующей на одной из снежно-нарядных подмосковных станций. Передо мной – из-под пушистой шали твое опечаленное лицо. Тебе не хочется отпускать меня, а я бы и сам вовек никуда не уезжал. Стучат электрички. Солнышко не по-зимнему радостное. Под ногами слегка утоптанный снежок перрона. Подумать только, я мог протянуть руку и дотронуться до рукава твоей шубки… За счастье почел бы только коснуться, ничего больше, - этого достаточно, чтобы задохнуться, чтобы покатились слезы и захотелось жить…

Нас ждет то, чему суждено быть. Боль, терзания – я люблю! Ночь, удушье обиды, слезы в подушку – не перестану любить! Годы беспросветные, долгие, жалость к тебе, страх, самоистязания ревностью – вопреки всему буду любить тебя!..

 

 ***

В дали забелённой тьмы,

Так бередяще и близко

Три счастливые зимы

Стелятся поземкой низкой.

 

Кажется, давным-давно,

Там, к застуженным порожкам,

Белоснежным полотном

Милые брели сапожки.

 

Двух полозьев поворот,

Снежных сумерок сказанья

Обещали у ворот

Алогубое свиданье.

 

Иней кружевом светлел

К небу в кронах возносился,

Осыпаться сметь-не смел

И к твоим губам просился. 

 

ДОЧЕНЬКЕ МОЕЙ

ИЗ ТЮРЕМНОЙ КАМЕРЫ

Знаю, сосны есть где-то

И церквушки в снегу,

Голубые кометы

Темный лес стерегут.

 

Утомившись игрою

Звуков дня-шалуна,

Распрягла свою тройку

У берез тишина.

 

Ни качанья, ни вздоха,

Ни дрожанья ресниц,

Звездно дремлет эпоха

Над стенами звонниц.

 

 ***

Напрасен свет закатного портала

Прощанья час, что не вернется вновь,

Сегодня мне ручонкой помахала

Дочурки мотыльковая любовь.

 

Напрасны запахи и перемахи птичьи,

Июльской ночи круглая роса,

Когда  в пространстве нет ее светличья

И кисточки в опущенных руках.

 

ТРЕТЬИ СУТКИ В КАМЕРЕ

Тоскою надрывая душу,

Ужесточая сердца колотьё,

Давящее, пещерное удушье

Пластает существо моё.

 

Оно зовёт потерянно и жалко,

Не веря ничему и ни в кого,

И думы, как горбатые гадалки

С опаской  шепчут о конце его.

 

Висок роняя на плечо камней,

Губами отрешенно мрак глотая,

Ты вспомнишь обессиленно о Ней

И рот зажмешь, рыданья обрывая.

 

***

Отчего сквозь дней канву,

Каплет боль на плаху кары

И во снах, и на яву-

Изводящие кошмары?

 

Отчего  в изломе муки

Стиснуты на горле руки...

И вся в слезах, не видя света,

Грезит женщина рассветом?..

 

 ***

Где ты, моя большеглазая,

С солнцем в витых косах?..

В самом начале знал бы я,

Что счастье останется в снах.

 

Помнишь, июльский закат,

Теплые доски причала?..

Чудо, сливавшее нас,

Мучило и ласкало.

 

Было-то сколько, б-ы-л-о!

Лето цвело, любило,

Но журавлиной тоской

Осень кралась за рекой.

 

Звезды скрыл сизый мрак.

Стужа цветы увяла.

Замков разрушенных прах

Выстелил доски причала.