Дорогие мои! Всех, кто вспомнил об Олеге Сенине в день его рождения, признательно благодарю и ответствую взаимность любви и памяти. Поверьте, с детства ощущаю себя человечком, напрочь лишенным чувства будущего. С того времени и доныне живу немеркнущим очарованием и НЕТЛЕННОЙ ЗНАЧИМОСТЬЮ ПРОШЕДШЕГО. Доказательством тому, полувековая дуга между мартом 1967 и нынешним 2016.

 

Из письма от 5 марта 1973 г.

Озерное

Вспомнил, как в марте 67-го года решился на свой день рождения лететь к тебе в Москву. Заранее был куплен билет, но в день отлета затучило так, что пришлось его возвратить и катить на поезде. Наутро, проснувшись в вагоне, в ожидании Рязани вышел в грохочущий, выстуженный тамбур и простоял часа полтора. За стеклом перелески, почти нетронутый весною снег, а в тамбуре я, без вина пьяный в свои 20 лет. Сердце тает от единственной неотступной мысли о ней, что с каждой минутой все ближе и ближе ко мне... Войдя в университетскую комнату, увидел тебя, сидящую с поджатыми ногами на тахте, простуженную, вконец заждавшуюся… Вечером, в полумраке мы пили вино с халвой, шутливо обмениваясь бокалами. В разговоре я не без упрека посетовал, что «кто-то» забыл поздравить меня с Днем рождения. Ты стала оправдываться с простодушием школьницы: «Алька, не можешь себе представить, что во мне творилось, пока я ждала тебя… Когда ты вошел, я все на свете перезабыла. Прости, за это я тебя сто раз поцелую» И, обняв, стала целовать и гладить меня, как надувшегося мальчишку.

Мне нравились наши шатания по Москве. В громадности города моя влюбленность сияла сознанием причастности к седому прошлому той большеглазой девочки, стучавшей каблучками рядом со мной.

Вспомни, как покупали пельмени в киоске на проспекте Вернадского. Девушка, подавая нам коробку, с улыбкой заметила: «Наблюдала за вами, как, стоя перед витриной, вы что-то обсуждали, и про себя загадала: если влюбленные – попросят конфеты, купят пельмени – значит женаты». Мы все трое рассмеялись, и я попросил, чтобы она добавила пакетик с фруктовым драже.

 

Вся непостижная Москва

Струилась дивным хороводом,

Кружили голову слова,

Дух возносившие под своды.

 

Был тих февраль, как никогда,

И вместо сретенских метелей

Шептали сонно провода

Признанья нежные капелей.

 

И ты, танцующе-стройна,

Шла припорошенным бульваром,

А мной владела мысль одна:

«И это мне досталось даром!»

 

Бедняжка моя, мне право совестно, что я не даю тебе в письмах покоя ревнивыми прибамбасами. А в те дни как-то и не к чему было терзаться, просто любилось и жилось.

С разлуками, горечами, но жилось.

 

 (Из книги Олега Сенина «Горюша моя ясная»)