В этих стихах, написанных в Дубравлаге, в выстраданной скрутке сплелись воедино любовь к родной земле и богоданной женщине, жгучая тоска узилища и крошечный лампадный огонек надежды. И, наконец, истовая сопричастность высокому строю дум и чувствований, которыми отмечен крестный путь Руси, ее Голгофа и ее ожидаемое воскресение.
Путь
Ты прости меня, ты прости,
Что иду к тебе долго и трудно:
По мостам разметали настил,
Обобрала ватага приблудная
И цыган за коня не скостил.
Ты прости, что тебя к Покрову
Не утешу нежданным приездом,
Дней твоих безотрадных канву,
Порасцвеченных слабой надеждой,
Я владычной рукой не прерву.
Ты прости меня, ты прости,
Что твое одинокое ложе,
Где давно уже жар мой остыл,
На холодную келью похоже
И подняться к молитве нет сил.
Но поверь мне, что ты, только ты,
Моих радостей грустная вестница,
Там, за далью последней версты,
Душу рвущей лампадкою светишься
И мои воскрешаешь мечты.
Молитва
Сохрани ее, Боже, в затишье лесов
От всечасных набегов безрадостных мыслей,
В утешительных снах дни разлуки исчисли
И укрой за стеною молитв и постов.
И я верю, Ты, Господи, аще восхочешь,
Над ее головой станешь радугой светов,
Херувимским распевом брусничного лета, -
И тогда горечь слез ее синь не источит.
***
Твой светлый лик таит иносказанья
Рязанской достославной старины,
Как рукопись с утраченным названьем,
Как сладкий дым родимой стороны.
И по дороге к Сергиевой Лавре,
Вбирая сосен благостный покой,
Я видел, как закатами прославлен
Неизгладимо русский облик твой.
В постылости греховного плененья,
В разладе между жизнью и мечтой
Останется заветным утешеньем
Неопалимо русский образ твой.